31. 31 стена

Великая Китайская Стена: это новодел?: levik

Как можно съездить в Пекин и не посмотреть его главную достопримечательность, Великую Китайскую Стену?! Никак, вот как! Поэтому, пока весь Китай ждал завершения судьбоносного съезда КПК, я поехал смотреть на самую знаменитую стену в мире. Меня интересовал вопрос: можно ли считать её настоящим памятником древности, или же это очередной китайский новодел, построенный в ХХ веке?

Первое посещение Стены практически убедило меня в том, что её заново построили чуть ли не с нуля уже при коммунистах. В этот раз я решил постараться найти всё же подлинный участок, который не проходил знаменитую китайскую "реставрацию".1. Вот что я увидел во время прошлого визита. Это участок стены Мутяньюй, где-то в 80км от Пекина. Он является вторым самым доступным из города, а потому - самым популярным. (Ни один уважающий себя турист не решит поехать на самый легкодоступный участок!) Такую Китайскую Стену мы видим во всех рекламных брошюрах, на страницах бортовых журналов авиакомпаний, и в различных списках "мест, которые надо посетить" (кроме, конечно, моего собственного).

2. На Мутяньюй очень людно. По-китайски людно. Здесь, вы найдёте то, что считается хорошей туристической инфраструктурой. Куча сувенирных лавок у подножья стены, западный фастфуд (МакДональдс и Сабвей), и канатная дорога, поднимающая туристов на стену, чтоб им не дай бог не пришлось напрягаться. Разумеется тут толпы народу. С другой стороны стена в отличном состоянии, и выглядит не как тысячелетний памятник культурного наследия, а скорее как нечто, построенное 20-30 лет назад. Приглядитесь к этим кирпичикам! Неужели они выглядят, как будто им несколько сотен лет? Да кирпичи моего дома, построенного в 1930 году выглядят старей!

Тут стоит объяснить, что в окрестностях Пекина, Великая Китайская Стена проходит по горам, и к ней нельзя приехать где угодно. Существует несколько точек, откуда возможен доступ на стену, и все они более или менее туристичны. Так что если у вас были представления, что вы приедете куда-то погулять по "дикой" стене, то к сожалению это невозможно.

Более того, эти части стены как правило не соединены между собой, то есть идея пройти по стене от одной точки до другой тоже часто невоплотима. Раньше таких возможностей было больше, но сейчас многие точки проходят "реставрацию", и закрыты, так что даже та часть Стены, что сохранилась, больше напоминает пунктир.

Да и в древние времена, Великая Китайская Стена не была одним длинным непрерывным забором. На протяжении её 2000-летней истории участки стены строились разрозненно и в разных местах по всему северу Китая. Было несколько отдельных периодов бурного строительства, начиная с Воюющих Государств до нашей эры, и заканчивая династией Мин, которая существовала до XVII века. Именно эта последняя Стена в основном дошла до наших дней.

Как видите, некоторые стратегически важные куски отстраивались вновь и вновь в разные эпохи.

3. Вот, например участок Сыматай. Он проходит в самом живописном месте: здесь стена извивается по вершинам горного хребта (вон там на заднем плане). Раньше это было относительно дикое место, но сейчас власти построили тут у подножия древний городок. Посмотрите, как красиво! И не скажешь, что всего несколько лет назад, ничего этого здесь не было. На самом деле городок - это дорогостоящий курорт.

4. Ночью участок стены Сыматай подсвечивают. Горы покрываются здесь огненным ирокезом. Попасть на верх тут нелегко и недёшево, количество мест ограничено. Насколько я понимаю, тут Стену тоже отреставрировали.

5. Ну а мы, навели справки и решили посетить Стену в районе Губэйкоу, нам сказали, что именно там она самая что ни на есть аутентичная и неотреставрированная. Это где-то 120км от Пекина, так что из города мы выехали очень рано утром.

6. Вскоре за окном машины появились хребты гор - Пекин окружён ими с трёх сторон. Китайские горы очень живописны, хотя те, что находятся возле столицы не так красивы, как священная жёлтая гора Хуаншань.

7. Через полтора часа дороги водитель обратил наше внимание на квадратные башни, которые начали появляться на окрестных холмах. Я так и не понял, являются ли они частью Великой Китайской Стены, или же это просто кто-то отрабатывал технику строительства квадратных башен для реставрационных работ. Так или иначе, это означало, что мы почти у цели.

8. Как я сказал, совсем диких мест погулять по стене не бывает. И всё же увидев эту картину я воспрял духом. Если четыре года назад, приехав на Мутяньюй, я увидел МакДональдс и Сабвей, то здесь нас встретил драндулет, из кузова которого окрестные фермеры торговали овощами. Значит до сюда ещё не дошла беспощадная лапа цивилизации. Овощи мы покупать не стали, и пошли налегке.

9. Никакой канатной дороги наверх к стене тоже не было, надо было идти пешком. По дороге мы прошли вот такую скульптурную композицию, она показывает, как рабочие якобы возводили стену несколько веков назад. Нам объяснили, что кирпичи использовались только в последний период строительства, при династии Мин. До этого, в строительстве Стены использовали камень.

10. А вот и массивные ворота в Стене. Они выглядят подозрительно новыми для нереставрированной части.

"Это тоже конструкция времён династии Мин?" спрашиваю я, трогая пальцем новенькие кирпичики. На протяжении визита это будет мой стандартный вопрос. Про кирпичи поговорим чуть позже.

Наш переводчик стыдливо отводит глаз. "Ну вот конкретно эти ворота недавно реставрировали," говорит он.

11. На верху ворот стоит павильон в традиционном китайском стиле. Внутри него ещё пахнет свежей краской после "реставрации".

12. Зато с ворот уже виднеется Стена. Она змейкой вьётся по склону соседней горы, и теряется за её вершиной. Не знаю, новодел она или нет, но это по-любому очень красиво.

13. А вот наш местный проводник. Насколько я понял, он идёт в нагрузку к переводчику и водителю. Якобы знает все местные тропинки. Хотя тропинок то там раз два и обчёлся. По английски он не говорил не слова, зато был очень улыбчивый. Всё шёл впереди, и иногда болтал с нашим переводчиком. Его имя было слишком сложным для такого простака, как я, поэтому я для себя называл его просто Фергюсоном.

14. Сначала может показаться, что Фергюсон идёт по простой тропинке на хребте горы. Однако слева от него отвесный обрыв. Это часть Великой Китайской Стены.

15. Я посмотрел с края вниз, и увидел кирпичики, из которых эта стена сложена. Похоже ли, что этим кирпичикам от 350 до 700 лет? Тут я не специалист, не берусь судить.

16. Пока что мы идём по тропинке, мало похожей на Стену, но впереди появляются более сохранившиеся её кусочки.

17. Вокруг нас очень помятый ландшафт. Я замечаю, что склоны гор покрыты горизонтальными полосками, как будто здесь строили крохотные рисовые террасы. Но переводчик говорит, что это остатки неуспешной попытки властей посадить здесь леса, чтобы с севера ветер не нёс песок из монгольских степей в столицу. То есть сам переводчик конечно не говорит, что попытка была неудачной - он этом нам говорит количество деревьев на склонах гор.

18. Окрестные хребты уходят в даль слой за слоем, постепенно растворяясь в туманной дымке. Люблю такие виды!

19. Приближаемся к более сохранившейся секции Стены. Переводчик рассказывает нам о том, как власти постепенно реставрируют её секцию за секцией.

"Эта одна из последних диких секций. Но скоро и здесь отреставрируют," говорит он. Я не понимаю, гордится он этим, или сожалеет. Ведь в китайском понимании реставрация, это всё равно что снести и построить заново из бетона.

"Тогда придётся ехать навещать дикую Стену где-нибудь вдали от Пекина," говорю я.

"Не выйдет. Вдали от Пекина нет мест, где Великая Стена сохранилась. Даже руин не осталось. Просто в этих краях её построили в горах, и она недоступна. А там, где Стена проходила по равнине, местные жители давно её растащили на стройматериалы."

"А может быть," подумал я про себя, "там, вдали от Пекина, Стена не подлежала постоянным реставрациям..." Но решил вслух этого не говорить.

20. Вот мы добрались до части тропы, которая действительно идёт по верху Стены.

21. Если приглядеться, видно, что как минимум саму тропу не так давно чинили. Здесь камни с довольно острыми углами, не сточенными временем. Они закреплены между собой цементом.

22. Тропа довольно широкая, но по краям нет никаких перил, так что лучше держаться по центру Стены.

23. Всё это нам предстоит пройти:

24. Красиво всё же вьётся Стена по холмам. Видно, что местами программа высадки деревьев всё же сработала.

25. Иногда вдалеке появляются крохотные фигурки людей. Других туристов на этом участке стены очень мало.

26. Изредка мы догоняем друг друга. Это хороший повод сфотографироваться вместе. К сожалению у меня нет такой роскошной шевелюры, как у Варламова, поэтому мне приходится самому предлагать китайцам сфотографироваться.

27. Самое красивое, что есть на Великой Китайской Стене, это сторожевые башни. Они попадаются каждые несколько сот метров.

28. Некоторые совсем разрушены.

29. Другие - в довольно нормальном состоянии.

30. Бывают даже двухэтажные. Это прям небоскрёб по местным меркам!

31. Стена, башня и горы. Вот она, идеальная композиция. Таких фотографий можно наклепать дюжины с разных ракурсов.

32. Внутри уцелевшей башни коридоры и своды.

33. Но лучше всего - вид через окно с полукруглым верхом на уходящую вдаль стену. А там ещё башни!

34. С другой стороны:

35. В некоторых башнях предприимчивые китайские женщины устраивают мини магазинчики.

36. В таких продаются вода, газировка, пиво и сувениры. Хотите Книжечку цитат Мао Цзэдуна на немецком языке? Может плюшевого панду? А матрёшку хотите? Матрёшку?.. Недорого!

37. На самом деле тут довольно дорого. Вот например кафе: оно состоит из термоса с горячей водой, растворимого кофе, баночки зелёного чая, и одноразовых стаканчиков. Чай тут стоит почти два доллара - как в Старбаксе!

38. К сожалению, клиенты таких магазинчиков думают, что за ними кто-то должен убирать мусор. К сожалению, никто больше так не считает, поэтому в местах подходящих для пикников часто можно найти большое количество мусора.

39. Некоторые сторожевые башни на Стене до сих пор разваливаются. Это постепенный процесс, который местные пытаются остановить с помощью стальных скоб.

40. Железные детали опоясывают корпус башни, а потом их стягивают массивными болтами.

41. От этой башни остался один только фасад.

42. Сзади его надо поддерживать и укреплять, чтоб не обвалился. Для этого использовали вот такие ржавые подпорки.

43. С другой стороны, есть башни, которые выглядят подозрительно новыми. Посмотрите на эту кирпичную кладку! Аккуратно заполненные прямые ряды между кирпичами напоминают мне то, как реставрирован Собор Василия Блаженного в Москве, где мастера просто нарисовали кирпичи поверх красной краски.

44. Неужели эта башня была построена в эпоху Мин, и с тех пор не реставрировалась?! Наш переводчик и Фергюсон одновременно стыдливо отвели взгляд и пробормотали что-то под свои носы.

45. По моему просто посмотрев на кирпичи можно многое понять о возрасте конструкции. Я, как я уже сказал, в этом деле далеко не спец, но можно погадать. Возможно кто-нибудь из моих читателей лучше разбирается в таком? Тогда поделитесь своими мыслями в комментариях. Вот например кирпичная кладка ворот, где мы входили на Стену. Здесь хорошо видно, что это всё новенькое. Аккуратный белый цемент между кирпичами, никаких трещин нигде нет. Кстати, вся Стена на Мутяньюй сделана из такого вот кирпича!

46. Вот это одна из более-менее сохранившихся башен. Тут видно, что этим кирпичам уже как минимум несколько лет. Цемент между ними много где выпал, да и сами кирпичи начали откалываться и трескаться - что нормально. Однако я бы не сказал, что им, допустим сто лет. Уж слишком хорошо сохранились большинство кирпичей.

47. А это одна из стен башни, которая почти разрушена. Посмотрите, тут на кирпичах хорошо видны признаки сглаживания - время и ветер отполировали их, закруглили острые грани, а некоторые - вообще сточили наполовину. Может ли этой стене быть более 300 лет? Всё ещё не верится, но по крайней мере тут видно, что она уже в возрасте.

48. В некоторых местах видны сразу несколько слоёв строительства. Тут например, под кирпичами видна каменная кладка более ранних периодов строительства.

49. В общем хрен поймёшь с этой Стеной - действительно ли эти камни и кирпичи лежат здесь уже 400 - 600 лет, или же их всё же "реставрировали" за это время, полностью заменив на новые? Никакой достоверной информации на этот счёт я найти не смог. Может быть это и неважно. Ведь никто не спорит с тем, что Стена настоящая, и что её построили много лет назад. Может не из этих конкретных кирпичей и камней, но построили же! И получилось у них неплохо. Одно удовольствие здесь гулять.

50. По крайней мере, тут хорошо гулять пока гуляется. Но в итоге наша прогулка подошла к концу. На одной из башен красуется очень строгая надпись: "Военная зона. Вход строго запрещён". Мы решили не спорить со столь официальной табличкой, и развернулись чтобы идти назад.

51. И тут, в мягком послеобеденном свете, Великая Китайская Стена предстала нам во всём своём великолепии. Это очень крутое зрелище всё таки, как она вьётся по горам исчезая за каким-то очередным хребтом.

И пусть у меня есть некоторые сомнения, что её действительно не реставрировали с момента строительства при династии Мин, но это всё равно очень стоящая достопримечательность, которую я вам всем настоятельно рекомендую.

levik.livejournal.com

31. Стена

— Я сам видел, — солгал он.

Он просунул голову в палатку и осветил их лица. В луче, расплывавшемся от проникшего и в палатку тумана, Огастин и Кьюба были желтыми, словно восковые фигуры или мертвецы. Он умудрился затесаться в компанию проклятых. Хью пришлось напрячься, чтобы преодолеть приступ страха. Они прокляты? Да. И он тоже, вместе с ними? Нет!

— Завтра мы победим, — сказал он.

Хью был не на шутку измотан. Ему очень хотелось есть, он страдал от жажды. Но за весь день он съел только несколько клочьев лишайника, оторванного со скалы, да сгрыз множество сосулек. Теперь Эль-Кэп находился в его животе, в его венах, в его легких и в его голове.

Стояла глубокая ночь. Спать было невозможно. Они сидели рядком, прижавшись друг к дружке, как три горошины в стручке. Чуть ли не силой, но ему удалось загнать Огастина в палатку. Они опирались спинами о скалу. Ноги все трое засунули в спальный мешок.

Тело Анди осталось на нижней платформе. С тем же успехом она могла лежать у них на коленях. Они были одержимы ею. Все трое.

После того как Льюис и носилки ускользнули у него из-под самого носа, Хью полез дальше. Ему удалось выбраться из-под крыши, выйти на вертикальную стену и добраться до трещины, уходившей почти прямо вверх. Синий туман, конечно же, не позволил разглядеть, что там дальше. Но если Кэсс видела вершину, как уверяет Кьюба, значит, это был тот самый путь, который им требовался.

Он кричал до хрипоты, но тщетно. К тому времени, когда он выполз из-под крыши, спасательная команда, конечно же, давно ушла. Они пришли лишь для того, чтобы забрать Льюиса и свое оборудование, воспользовавшись спокойным днем, который, как опасался Хью, представлял собой лишь перерыв между бурями. Он начинал все больше и больше верить Кьюбе. На них шла охота. Пропасть стремилась заполучить их себе.

Оказавшись на Большой стене, вырвавшись из Глаза, пусть даже всего на несколько минут, Хью успел избавиться от владевшего им чувства порабощения. Он понял, что освободился или почти освободился. Теперь, вернувшись в общество двух сломленных душ, он ощутил, насколько смертоносна эта ниша в черном камне. Пока они сидели, привязанные к скале, обитавшие здесь незримые стервятники пытались растерзать их.

— Я прошел на сто футов вверх, — в десятый раз рассказывал он, — провесил веревку. Дальше идет трещина. До самой вершины. Отличная трещина. Большая. Без труда можно держаться пальцами. А кое-где и кулаками. Кьюба, ты сможешь подняться по ней даже с закрытыми глазами.

— И все же я не уверен, — в очередной раз ответил Огастин. Он сидел, скорчившись, по другую сторону от Кьюбы, которую они устроили посередине. Возможно, нынешний ночлег напоминал ему ледяную пещеру на Серро-Торре. Всю ночь он оставался мрачным и подавленным. Он уже знал, что ему придется лишиться части обеих ступней. — Они же знают, что мы здесь.

— После вчерашней молнии они, скорее всего, считают нас погибшими, — сказал Хью.

— Рано или поздно они должны вернуться за нами.

— В этом вся проблема, — наставительно произнес Хью. — Рано? Или все-таки поздно? Вам необходимо как можно скорее попасть в больницу. А завтра вам предстоит всего лишь легкая прогулка по веревке.

— Но мы можем и подождать.

— Вы уверены? Посудите сами. У нас нет ни крошки пищи. Вода тоже кончилась.

Пока он пробивался на стену, а Огастин страховал его, Кьюба расправилась со всеми запасами. Теперь, вероятно, она находилась в самой лучшей форме из всех троих.

— Они вернутся, — сказал Огастин.

— А как быть с Анди?

Глаза Огастина вспыхнули, как две круглые желтые луны.

— Я знаю, как с ней быть, — заявил он.

Эти слова не внушали ничего хорошего.

— И что же?

— Думаю, что мне нужно остаться.

— И что дальше?

— Просто остаться. С нею. Пока смерть не соединит нас.

— Ерунда, — возразил Хью.

— Я серьезно, — сказал Огастин. — Идите без меня. Этот выход — только для вас.

Огастин был необходим Хью для завтрашнего броска на вершину. Им требовалось преодолеть еще пятьсот футов, а Огастин, даже снедаемый горем и истерзанный чувством вины, был все же нормальнее, чем Кьюба.

— Это стена Анди, — сказал ему Хью. — Вы не имеете права позволить ее усилиям пропасть впустую.

— Она хочет, чтобы я остался.

— А как же возрождение? — серьезно спросил Хью.

— Что-что?

— Да ведь это самое главное. Вы обладаете необходимой силой. Подумайте об этом. Вы сможете превратить смерть в жизнь. Имея вас вместо крыльев, она сможет закончить восхождение. Вы в состоянии сделать ее бессмертной.

Огастин промолчал.

Хью держал фонарь включенным, хотя батарейки заметно садились. Это противоречило его обычному принципу умеренности во всем, но слишком уж густа была темнота этой ночью. Они сидели в палатке, как в световом пузыре.

— Не обманывай нас, Хью, — сказала сидевшая между ними Кьюба. Ее волосы свисали сальными прядями. — И не обманывайся сам.

— До вершины рукой подать, — повторил он.

Каждое сокращение сердца отзывалось в его голове ударом молота. Вены на шее вздулись так, что походили на натянутые веревки. Щеки подергивались. Язык отвердел, как кусок резины, и, чтобы говорить членораздельно, приходилось делать нешуточные усилия. Даже четко думать и то было трудно. Ему уже приходилось оказываться в подобном состоянии, но этого никогда не случалось на высоте менее двадцати тысяч футов.

Он чувствовал, что может в любое мгновение взорваться. Каждый вдох и выдох давались с трудом. Все ясно и понятно — горная болезнь. Но чтобы такое случилось на Эль-Кэпе?! Возможно, этот атмосферный фронт приволок сюда участок особенно пониженного давления. Хотя его спутники вроде бы не испытывали ничего подобного. Только он, старик.

Ему очень хотелось свернуться в клубок и прижать голову к коленям. Но он должен был поддерживать их. Их нужно было держать в тонусе, чтобы до них не добралась ночь.

— Стена Троянок, — сказал он. — Ведь она твоя, Кьюба. Тебе осталось только пересечь финишную черту.

Вообще-то их положение можно было счесть почти безнадежным. Ступни Огастина сделались мертвенно-белыми. Кьюба снова засела в паутину из принайтовленных к якорю веревок. Мигрень Хью достигла такой силы, что ему было трудно открыть глаза. Они угодили в западню.

Но они могли из нее сбежать. Помогая друг другу, они могли обмануть пропасть. Огастин мог выбраться сам и даже вытащить труп своей возлюбленной. Кьюба могла стать живой легендой. Хью мог вернуться в пустыню, где было его настоящее место.

— Ничего не выйдет, — сказала Кьюба.

Ее дурные пророчества и сконцентрировавшийся в них фатализм не на шутку тревожили Хью. Он поднял обмотанный пластырем кулак.

— Я держался вот этой рукой за трещину. И почувствовал в ней вершину.

— Отсюда не убежишь, — стояла на своем Кьюба.

— Здесь случились ужасные вещи, — сказал Хью.

— Я говорю не о том, что случилось здесь.

Огастина передернуло.

— Это вам не дом с привидениями, — резко заявил Хью. — Завтра мы уйдем отсюда, закроем за собой дверь, и с нами ничего не случится.

Она посмотрела на него, как на редкостного жука.

— В таком случае чего же ты так боишься?

Он действительно боялся. Но не мог сознаться в этом.

— Я не боюсь. Мертвые не смогут ничего сделать нам. Вам нужно перестать относиться к ним как к принесенным в жертву. Мы уцелели. Мы свободны от всего этого.

— Как в пустыне?

Он попытался вспомнить, говорил он ей что-нибудь о пустыне или нет. Голова раскалывалась. Возможно, и говорил. А может быть, растрепал Огастин.

— Да, — сказал Хью.

Она повернулась к Огастину.

— Ты уцелел. Вот и скажи нам: из этого есть свободный выход?

Огастин молчал, погрузившись в себя.

— Ничего не проходит без последствий, — сказала она. — В этом-то все и дело.

Огастин застонал.

— Я знаю.

— Ты не просто бросил слабых.

— Я знаю.

— Оставь его, — сказал Хью. Она вела себя поистине безжалостно. — Прости. Забудь.

— Яблоки и апельсины, — бросила Кьюба.

— Что?

— Простить. И забыть. Это не одно и то же.

— Но чего же все-таки ты от него хочешь? — спросил Хью. — Постарайся похоронить прошлое. Мы все теперь в одной лодке.

— Да? — спросила она.

Огастин мог сам оказаться ее жертвой, но с ним этого не случилось. А теперь она помнила лишь о том, что он предал ее.

— Тебе решать, — сказал Хью.

Никто не мог заставить ее вылезти отсюда, а у них с Огастином не хватило бы сил вытаскивать два тела — одно живое и одно мертвое.

Так что все сводилось к одному вопросу. Огастину он мог доверять даже в его нынешнем болезненном состоянии. Кьюба же была совершенно непредсказуема. Так что нужно было решить, осмелится ли он пойти в одной связке с этой женщиной.

— Ты с нами, Кьюба?

— Я могу доверять тебе, Хью?

Он поднял фонарь и направил свет себе в лицо, чтобы ей было видно.

— Я тебя не брошу, — сказал он.

Хотя он мог это сделать и уйти, не оглядываясь. Если она откажется идти, у него не останется иного выбора.

— Пообещай, — потребовала она.

— Как на кресте!

Легкий ветерок колыхал стенки палатки. Иней искрился на свету. Он образовался от их дыхания — их собственные слова замерзали на лету и возвращались к ним, оседая на нейлоне. На лицах они тоже оседали и стекали, как пот у страдающих лихорадкой.

— Ваши глаза, — сказал Огастин.

Нахмурившись, он указал рукой, одетой в носок вместо перчатки, на лицо Хью.

— А что с ними случилось?

Хью прикоснулся к струйке, стекавшей по носу. Он был уверен, что это пот или слезы, но все же посмотрел на кончик пальца. Оказалось, что у него из глаз пошла кровь.

— Разве ты не чувствуешь ее присутствия? — спросила Кьюба.

Огастин поднял голову.

— Анди?

— Анди пойдет с нами, — в очередной раз повторил Хью.

Стены палатки прижимали их друг к другу. Слабости одного тут же передавались остальным. Неподвижность угнетала. Хью набрал в грудь воздуха. Потом с усилием выдохнул. Побелевшие ноги Огастина, прикрытые спальным мешком, продолжали погибать. Капитан ел их заживо.

— Значит, как мы будем действовать. — Хью уже говорил им все это. Настало время повторить. — Огастин идет первым по веревке. Он тащит с собой второй канат, на котором будет поднимать Анди. Следующей идет Кьюба. Я прикрою тыл. Так мы самым лучшим образом выберемся наверх.

Он хотел, чтобы его слова звучали легко, даже небрежно. На самом же деле они шли на серьезный риск. Трещина могла сузиться, а то и вовсе закрыться. Но даже при благополучном стечении обстоятельств утомление и голод должны были замедлить восхождение. Если они не успеют выбраться на вершину засветло, если застрянут на открытом месте, Эль-Кэп наверняка разделается с ними.

Но они должны попытаться.

— Я просто не знаю… — протянул Огастин.

— От нас уже ничего не зависит, — сказала Кьюба. — Здесь объединяются все силы.

— Да, ты уже говорила, — схитрил Хью. — За фунт ее плоти.

— В мире существует равновесие, — непонятно сказала она.

— Мы покончили с отступлением, Кьюба. Все трое. Мы одолеем ее. И останемся живы, вот увидишь.

— Не забудь, что еще будет завтра.

— Полночь уже миновала. Значит, завтра наступило.

У него болел желудок. Виноваты были лишайники и лед, которые он съел. А сбегавшая сверху струйка воды, из которой он напился, скорее всего, было загрязнена испражнениями альпинистов.

— Еще нет, Хью.

— Хватит, — перебил ее Хью. Она пыталась сбить их настрой. — Нет больше козлов отпущения. И Божьего гнева тоже нет. Слушайте, что я говорю. Ее призрака не существует.

— Я ничего не говорила о призраках.

— Тогда о чем же?

— Не знаю.

Он приставил кончик пальца к середине ее лба.

— Она здесь.

К его удивлению, Кьюба очень деликатно прикоснулась кончиком пальца к его лбу.

— А что у тебя там, Хью?

У нее не было никаких ключей, при помощи которых она могла бы всадить в него липкие иглы вудуистского колдовства, играть на его нервах, распоряжаться в его мозгах, как она поступала с Огастином. Она ничего не знала о его поездке в пустыню — как и весь остальной мир. Никаких улик не существует, сказал он себе.

Ветер не утихал. Погода снова изменялась, хотя Хью не мог предсказать, в лучшую или худшую сторону. Давешний шторм мог вернуться, чтобы предпринять новую атаку. Мог навалиться и теплый фронт.

В палатке стояла вонь от трех давно немытых тел. Хью подумал было приоткрыть щель сбоку от себя, чтобы пустить хоть немного чистого воздуха, но побоялся застудить Кьюбу.

Когда фонарь наконец погас, он почувствовал изрядное облегчение. Хор голосов сразу начал распадаться. Неконтролируемые слова сменились междометиями, которые уступили свое место вопросительным взглядам.

А потом послышался еще один звук. Шорох спального мешка, причем не того, в котором они пытались отогреть ноги. Казалось, будто кто-то пытается выбраться из мешка. Внизу, под ними.

Все трое замерли.

Возня прекратилась. Хью услышал, как медленно расстегнулась молния спальника. Веревки с шуршанием скользнули по нейлону. В мозгу Хью возник дикий образ, который ему никак не удавалось изгнать. Она убегает.

В следующую секунду Кьюба схватила его за руку и крепко стиснула запястье мозолистой, как у плотника, ладонью, и это испугало его сильнее, чем звуки. Потому что она знала.

Заскрипели петли. Оно поднималось.

— Только не меня, — бормотала в темноте Кьюба. — Только не это.

— Это ветер, — прошептал Хью.

— Какой еще ветер?

— Кьюба! — Он побоялся сказать: заткнись.

Теперь послышался звук, с каким камни шевелятся в своих гнездах, когда по ним лезут.

Хью почувствовал, что его голову начало распирать изнутри. Из глаз текло. Кровь уже промочила бакенбарды. Он сделался столетним стариком.

По дну платформы зашуршало что-то, похожее на сухой и тонкий прутик. Пробежало по нейлоновому полотнищу, очертив участок, на котором они сидели, словно убеждаясь, что люди здесь. Хью почувствовал, как что-то легонько прикоснулось к его ягодицам и приостановилось прямо под задним проходом, отчего он сразу сделался беззащитным перед всем, что могло последовать далее. Он закусил губу, отчетливо ощущая вкус крови, запекшейся в усах. «Не шевелись!» Оно сдвинулось и перешло к соседям.

Кьюба напряглась и застыла.

Через полминуты дернулся Огастин.

Она выбирала и раздумывала.

Никто не двигался. Хью осмелился сделать крошечный глоток воздуха. Совершенно беззвучно.

Внезапно платформа вздыбилась. Кьюба еще крепче стиснула его руку. Хью вцепился в якорь. В следующее мгновение наружный край платформы рухнул вниз и опять повис на растяжках.

Еще один рывок.

Боковые трубки сломались. Материя с треском разорвалась. Пропасть ринулась на них, словно дикий хищный зверь.

В платформе появилась дыра, в которую как засосало ноги Хью. Он провалился по пояс и полетел бы дальше, если бы не веревка, привязанная к его страховочным ремням. Он чуть не заорал от страха, но все же смог удержать крик в себе.

Забыв об остальных, он ухватился за петлю и подтянулся. Но земное притяжение — хотя он готов был поклясться, что это руки, — ухватило его за лодыжки. Быстро и крепко, словно длинными когтями. Ужасная тяжесть повисла на нем, поползла выше. «Король ящериц». Этого не могло происходить на самом деле. Хватка переместилась на бедра. Что-то продолжало тянуть его вниз.

Ему хотелось заорать и начать брыкаться. Видеть, что происходит, но в то же время ничего не видеть. Это точь-в-точь походило на мгновение перед тем, как упасть. Ты знаешь, что это случится. Но держишься. Не сдаешься.

Он нащупывал петли повыше. Никто не издавал ни звука. Они понимали только одно: платформа порвалась, и они проваливались в ночь. Петли скрипели под весом трех человеческих тел. Хью казалось, что он весит не меньше тонны.

Он почувствовал, как чьи-то пальцы принялись нащупывать пряжки его страховочной системы. Это пыталось отцепить его от стены. «Господи, что это такое?»

Их спас Огастин.

— Анди? — крикнул он.

И атака прекратилась так же внезапно, как и началась. Тяжесть, висевшая у него на ногах, исчезла. Хью почувствовал, как его потянули вверх за нагрудный ремень; это оказалась Кьюба, она затаскивала его на остатки платформы. Это ей принадлежали напугавшие его пальцы. Хью привалился спиной к скале.

— Анди? — повторил Огастин.

— Тише, — предупредил Хью.

— Она уходит!

— Пусть уходит.

— Анди?

Раскачивание платформы прекратилось. Но никто не смел пошевелиться. Без света нельзя было оценить повреждение. Хью чувствовал поток холодного воздуха снизу. Мембрана, отделявшая их крохотный мирок от зиявшей внизу пустоты, была порвана. Он нащупал край дыры кончиками пальцев. Но, пока не рассветет, бессмысленно пытаться что-то сделать, тем более что он не осмеливался даже протянуть ладонь в пустоту. Он не хотел знать ни того, что с ними случилось, ни того, чем это могло закончиться.

Так они и сидели и, хотя продолжали тесно прижиматься друг к дружке, превратились в животных, изначально одиноких и не знающих чувства локтя. Плечо Кьюбы уже не отличалось от скалы, в которую упиралась его спина. Он перестал осознавать стенки палатки. Существовали только Эль-Кэп и пустота.

Казалось, что ночь никогда не кончится.

librolife.ru

31. «Стена» | Лонг Джефф

— Я сам видел, — солгал он.

— Завтра мы победим, — сказал он.

— После вчерашней молнии они, скорее всего, считают нас погибшими, — сказал Хью.

— Рано или поздно они должны вернуться за нами.

— Но мы можем и подождать.

— Вы уверены? Посудите сами. У нас нет ни крошки пищи. Вода тоже кончилась.

— Они вернутся, — сказал Огастин.

— А как быть с Анди?

Глаза Огастина вспыхнули, как две круглые желтые луны.

— Я знаю, как с ней быть, — заявил он.

Эти слова не внушали ничего хорошего.

— И что же?

— Думаю, что мне нужно остаться.

— И что дальше?

— Просто остаться. С нею. Пока смерть не соединит нас.

— Ерунда, — возразил Хью.

— Я серьезно, — сказал Огастин. — Идите без меня. Этот выход — только для вас.

— Это стена Анди, — сказал ему Хью. — Вы не имеете права позволить ее усилиям пропасть впустую.

— Она хочет, чтобы я остался.

— А как же возрождение? — серьезно спросил Хью.

— Что-что?

Огастин промолчал.

— До вершины рукой подать, — повторил он.

— Стена Троянок, — сказал он. — Ведь она твоя, Кьюба. Тебе осталось только пересечь финишную черту.

— Ничего не выйдет, — сказала Кьюба.

— Я держался вот этой рукой за трещину. И почувствовал в ней вершину.

— Отсюда не убежишь, — стояла на своем Кьюба.

— Здесь случились ужасные вещи, — сказал Хью.

— Я говорю не о том, что случилось здесь.

Огастина передернуло.

Она посмотрела на него, как на редкостного жука.

— В таком случае чего же ты так боишься?

Он действительно боялся. Но не мог сознаться в этом.

— Как в пустыне?

— Да, — сказал Хью.

Она повернулась к Огастину.

— Ты уцелел. Вот и скажи нам: из этого есть свободный выход?

Огастин молчал, погрузившись в себя.

— Ничего не проходит без последствий, — сказала она. — В этом-то все и дело.

Огастин застонал.

— Я знаю.

— Ты не просто бросил слабых.

— Я знаю.

— Оставь его, — сказал Хью. Она вела себя поистине безжалостно. — Прости. Забудь.

— Яблоки и апельсины, — бросила Кьюба.

— Что?

— Простить. И забыть. Это не одно и то же.

— Да? — спросила она.

— Тебе решать, — сказал Хью.

— Ты с нами, Кьюба?

— Я могу доверять тебе, Хью?

Он поднял фонарь и направил свет себе в лицо, чтобы ей было видно.

— Я тебя не брошу, — сказал он.

Хотя он мог это сделать и уйти, не оглядываясь. Если она откажется идти, у него не останется иного выбора.

— Пообещай, — потребовала она.

— Как на кресте!

— Ваши глаза, — сказал Огастин.

Нахмурившись, он указал рукой, одетой в носок вместо перчатки, на лицо Хью.

— А что с ними случилось?

— Разве ты не чувствуешь ее присутствия? — спросила Кьюба.

Огастин поднял голову.

— Анди?

— Анди пойдет с нами, — в очередной раз повторил Хью.

Но они должны попытаться.

— Я просто не знаю… — протянул Огастин.

— От нас уже ничего не зависит, — сказала Кьюба. — Здесь объединяются все силы.

— Да, ты уже говорила, — схитрил Хью. — За фунт ее плоти.

— В мире существует равновесие, — непонятно сказала она.

— Мы покончили с отступлением, Кьюба. Все трое. Мы одолеем ее. И останемся живы, вот увидишь.

— Не забудь, что еще будет завтра.

— Полночь уже миновала. Значит, завтра наступило.

— Еще нет, Хью.

— Я ничего не говорила о призраках.

— Тогда о чем же?

— Не знаю.

Он приставил кончик пальца к середине ее лба.

— Она здесь.

К его удивлению, Кьюба очень деликатно прикоснулась кончиком пальца к его лбу.

— А что у тебя там, Хью?

Все трое замерли.

Заскрипели петли. Оно поднималось.

— Только не меня, — бормотала в темноте Кьюба. — Только не это.

— Это ветер, — прошептал Хью.

— Какой еще ветер?

— Кьюба! — Он побоялся сказать: заткнись.

Теперь послышался звук, с каким камни шевелятся в своих гнездах, когда по ним лезут.

Кьюба напряглась и застыла.

Через полминуты дернулся Огастин.

Она выбирала и раздумывала.

Никто не двигался. Хью осмелился сделать крошечный глоток воздуха. Совершенно беззвучно.

Еще один рывок.

Их спас Огастин.

— Анди? — крикнул он.

— Анди? — повторил Огастин.

— Тише, — предупредил Хью.

— Она уходит!

— Пусть уходит.

— Анди?

Казалось, что ночь никогда не кончится.

litresp.ru

Строительство в Севастополе — сообщество мастеров строителей и отделочников

Строительные работы в Севастополе

Наши услуги

31. 31 стена

Великая Китайская Стена: это новодел?: levik

31. Стена

31. «Стена» | Лонг Джефф